Джон О`Фаррелл - Мужчина, который забыл свою жену
Линда согласно кивала.
— Интернет позволяет перевернуть эту модель вверх ногами. Вообрази, миллионы читателей по всему свету пишут о том, чему они стали свидетелями, размещают свои собственные фото, видео и тексты. Другие миллионы читателей, воспользовавшись поисковиком, кликают на те новости, которые лично им интересны, и — вуаля! Самые популярные запросы становятся лидером новостей на самой демократичной и беспристрастной новостной ленте в мире!
— Это так забавно, — поддакнула Линда. — Вчера заглавной новостью был транссексуал, занимавшийся этим с парочкой лилипутов, ха-ха-ха…
— Да, конечно, надо ещё поработать с фильтрами и прочим. Но будущеё за сайтом «Твои-Новости», ты сам так говорил. Поиск можно вести по регионам, темам, протестным движениям — масса вариантов.
— Ты должен посмотреть, — радостно вмешалась Линда. — Я научилась загружать свои сюжеты. Вчера поместила милое видео: очаровательный котёнок испугался часов с кукушкой!
— Линда, это же не новость! Сайт сделан не для этого!
— То есть ни журналистов, ни редакторов? — уточнил я.
— Вот именно! Никаких наёмных писак, требующих оплатить их расходы на путешествия по всему миру ни дорогостоящих студий, ни оборудования, ни медиамагнатов, защищающих интересы своих политических союзников или финансистов.
Я поразмыслил, а потом всё же указал на момент, который во всей этой идеё казался мне сомнительным.
— Но откуда ты узнаешь, что это правда?
— Правда?
— Ну да. Те рассказы, что будут размещать люди. Как можно проверить, не выдуманные ли они?
— Если это выдумка, — решил Гэри, — ты всегда можешь сообщить другим членам сообщества в комментариях, и человек утратит доверие. Или они сами могут исправить свои ошибки. Это как Википедия, но для текущих событий. Тебе нравится эта идея, уж поверь мне! Ты и я — мы перевернем мир!
Ощущения от информации про веб-сайт Гэри только углубили беспокойство, которое поселилось во мне с того самого момента, как мой мозг впервые нажал Control+Alt+Delete. Как можно быть уверенным в подлинности сведений? Я постоянно боролся с тоненьким внутренним голоском, вопрошавшим, а точно ли меня зовут Воган, действительно ли я был учителем и на самом ли деле мой брак неудачен.
Наконец мы добрались до того здания, где я жил непосредственно перед амнезией. Я узнал, что после того, как ушёл из дома, и до того, как поселился на четвёртом этаже «Больницы короля Эдуарда», я сменил несколько временных адресов, последним из которых был дом одного богатого семейства, уехавшего в Нью-Йорк на три месяца и просившего присмотреть за их жилищем.
— Какой роскошный особняк! И весь в моём распоряжении?
— Ага, но тебе это не нравилось. Тебя напрягала ответственность за всю эту дорогущую мебель и прочую ерунду. Ты вечно нудел: «Гэри, не кури траву в доме! Гэри, прекрати таскать одежду из шкафов! Гэри, не писай на грядки с зеленью!» Короче, был несколько взволнован, так сказать…
Когда я исчез, мои вещи остались в особняке, но Гэри с Линдой упаковали их и перевезли к себе, в том числе, кстати, и мобильный.
— Между прочим, среди твоего барахла я отыскал забавное жёсткое порно.
— Да ты что?! — ахнула Линда.
— Не волнуйся, он шутит. — Я уже научился различать дурацкие подколки Гэри.
Богатое семейство вернулось в родные пенаты и, возможно, всё ещё продолжало выуживать сигаретные окурки из бассейна с тропическими рыбками, так что меня здесь вряд ли ждали.
— И ты совсем не узнал это местечко? Невероятно! А ты вообще что-нибудь помнишь?
— Признаться, у меня в голове всё время крутится одна картинка. Смутное воспоминание, как я, юный, весело смеюсь вместе с какой-то девушкой. Мы прячемся под каким-то навесом или вроде того, но всё равно мокрые, и нам это безразлично. Но я не могу никак вспомнить, кто она такая, как выглядит и где это всё происходило. Помню только, что был невероятно счастлив, по-настоящему счастлив.
Гэри и Линда молча переглянулись. Мы свернули на длинную улицу сразу за Клапэм-Коммон. Среди викторианских построек — несколько уродливых кварталов 1950-х, где послевоенные здания плохо маскируют бреши, оставленные люфтваффе в нумерации домов. Дом номер 27, угловой, казался лучшим на этой улице — мансардные окна, маленькая башенка, чуть возвышавшаяся над общим уровнем здешнего Лондона.
— Узнаешь?
— Погоди, не подсказывай… я здесь родился? Но здесь же нет памятной таблички!
— He-а, попробуй ещё раз.
— Я тут жил?
— Ну, теплее…
В эту минуту входная дверь отворилась, ослепительная рыжая шевелюра блеснула в осеннем солнце, в мусорный бак полетел пакет.
— Ох! Кто это? — прошептал я. — Она прекрасна!
Женщина выдернула пару увядших гераней из ящика на окне, поправила выбившуюся прядь волос, помедлила, словно оценивая погоду.
— Она знакома со мной? Мы можем выйти поздороваться?
— Воган, чёрт меня побери, да ты покраснел! — воскликнула Линда. — Гэри, нам лучше не задерживаться здесь. Не нужно, чтобы она нас увидела.
Гэри и без напоминаний уже прибавил газу.
— Постойте, вы же ничего не объяснили… Где мы? Кто эта удивительная женщина?
— Это, Воган, дом, где ты прожил двадцать лет, — сообщил мой гид. — А эта женщина — Мадлен. С которой ты уже почти разведён.
Глава 5
Первое, что вы видели прямо от входа, — детские воротца, перегораживавшие вход на лестницу, и стильную детскую коляску, сложенную под вешалкой. На всех электрических розетках установлены пластиковые заглушки, а в холле — громадный ковёр с Паровозиком Томасом и груда разноцветных кубиков, выстроившихся у стены.
— Извините, вы ждете следующего ребёнка или это будет ваш первенец?
— Нет, пока нас только двое, — успокоил Гэри. — Просто Линде нравится покупать всю эту чепуху.
— Мне всегда ужасно нравилось у вас дома, Воган, — щебетала Линда. — Повсюду разбросаны детские игрушки и всякий хлам. Я вечно твердила Гэри, как мне хочется, чтобы у нас было так же.
— Понимаю. Что ж, полагаю, хорошо, когда всё подготовлено…
— Видишь, это не жилище, — многозначительно подчеркнула она. — Это дом.
— Ага, не жилище, — встрял Гэри. — Потому что это квартира.
Линда с гордостью продемонстрировала комнату, где я буду жить. В углу стояла ультрасовременная детская кроватка, оснащённая массой всяких крутящихся штуковин с подмаргивающими лампочками. На обоях, в мягком сиянии ночника, резвились забавные мишки, абажур оккупировали герои Диснея. Повсюду Линда рассадила мягкие игрушки, и они будто томились в зале ожидания. Диван, разложенный для меня, определенно портил атмосферу детской; он почти упирался в яркий манеж и пеленальный столик.
Здесь должна начаться моя новая жизнь — в комнате с ночником и «радионяней», чтобы Линда услышала, если я вдруг расплачусь или обмочусь. На потолке я разглядел плакат с цветными буквами в виде мучительно изогнувшихся домашних зверушек. А по шторам, спускаясь с луны, летели на парашютах озорные кролики. Не требовалось особого дара, чтобы предсказать: этот ребенок подсядет на тяжёлые галлюциногены.
— Правда, милая комнатка? — Линда очень гордилась собой. — Когда родится Дитя, тебе, конечно, придётся съехать…
— Ребёнок! — донёсся из гостиной рев Гэри.
В гардеробе нашлась мужская одежда. Либо это были вещи, приготовленные для Дитя, когда то вырастет и станет взрослым, либо мои. Я предпочитал банальные джинсы, рубашки и джемперы, как миллионы мужчин среднего класса от Сиэтла до Сиднея. К парочке поношенных костюмов — видимо, школьная спецодежда — было подобрано несколько унылых галстуков, которые и надеть-то страшно.
Линда позаботилась обо всем, даже о новой зубной щетке.
— Ванная здесь, Воган, — думаю, тебе не терпится принять ванну. Если хочешь включить душ, нужно переключить вот сюда…
— Она не показалась тебе опечаленной?
— Кто?
— Мэдди. По-моему, ей было грустно…
— Э-э, да нет, по мне, она выглядела как всегда… Грязную одежду складывай сюда, я потом покажу тебе, как пользоваться стиральной машиной.
— Может, немного озябла — ветер холодный, верно?
— Ага, наверное.
После недельного пребывания в больнице мысль о ванне казалась чертовски привлекательной, и несколько минут спустя я уже срывал с себя одежду в ванной комнате фактически чужих мне людей, чувствуя себя чужаком, вторгшимся в частное семейное пространство. Её косметика, его бритва; лосьоны, кремы, полотенца незнакомцев. Мне хотелось расспросить их об очень многом, я будто скользнул взглядом по своему прошлому, и волшебное зеркало тут же подернулось дымкой. Когда у нас с Мэдди всё пошло наперекосяк? Я ушёл от нее? Или она меня выгнала? У кого-то из нас роман на стороне?
